[COLOR=darkblue][SIZE=+1]
[B]Путина спрашивали не про колени,
с которых встала страна, а про задницу,
где она очутилась[/B]
[FONT=Geneva]
Защитный президентский слой, оберегавший его от гамма-лучей истории восемь с лишком лет, — закончился и сошел. А остался лишь голый человек, бюрократ, пусть и высокопоставленный, но уже не Царь и никакой никому не Отец. Гладкие чувствованьица, общие места, невнятное дыхание, мятущиеся глаза. Удалившись с трона в обычный партер, экс-президент утратил магическую силу, какую так долго приписывали (и все еще приписывают) его потаенной личности.
Теперь — к эфирному содержанию.
Общая схема разговора Путина с народом была простой и по-своему цельной.
Они ему — вопрос: вот так у нас плохо идут дела, что же делать?
Он им — ответ: жить не так плохо, а будет еще лучше; ладно, так и быть, чонить придумаем; а вообще, за все отвечают губернаторы и муниципалитеты, мы им все проблемы уже передали (без денег, разумеется, т.к. с деньгами и дурак сработает).
Его спрашивает парень из Хабаровска: почему невозможно устроить ребенка в детский сад, а детские сады тем временем переделывают в гостиницы для гастарбайтеров?
Он отвечает: так это всё хорошо, в детсад не попадешь, потому что у нас рождаемость растет, а хабаровский губернатор Виктор Иванович — прекрасный человек и руководитель.
Его спрашивают: в ходе военной реформы увольняют 200.000 офицеров, ликвидируют прапорщиков и мичманов; что делать всем уволенным и что будет с обороноспособностью страны?
Он отвечает: все преобразования, которые намечены и будут осуществляться в Вооруженных силах, повлияют на обороноспособность, но в лучшую сторону; а если и случится что нехорошее, так мы сразу отреагируем.
Вопрос от пенсионерки 68 лет от роду: пенсия — 3.500 рублей, а дрова — 10.000 рублей; как жить?
Ответ: в Тюменской области (откуда пришел в наш мир руководитель путинского аппарата Сергей Собянин — СБ) такой проблемы уже просто не существует, это значит, что и в других субъектах РФ она может быть решена эффективно.
Спрашивают: почему в регионах никак нет льготных лекарств для диабетиков, инфарктников и раковых больных?
Отвечаем: потому что мы ускоренными темпами и крупномасштабно начали решать эту проблему с 2004 года, и с тех пор финансирование льготных лекарств увеличилось в 7 раз.
И так далее, совершенно в том же духе — см. стенограмму.
Хотя коронным номером выступления стал, конечно, ответ про цены на бензин. Который у нас, в нефтедобывающей стране, не дешевеет, хотя нефть упала в 3 раза. И потому не дешевеет, что кто-то же должен компенсировать нефтяным компаниям снижение экспортной прибыли. И этот кто-то — вы, дорогие мои сограждане, умудрившиеся от большой стабильности купить зачем-то автомобиль. Стань пешеходом, говорит тебе Путин, и перестань беспокоиться о розничном топливе. Если ты, конечно, не кот из дьявольской свиты, которому бензин необходим для посторонних причин.
Что ж — может, с такими словами и надо входить в предвыборную кампанию, готовясь вернуть себе благодатный трон. Так, должно быть, думают, все эксперты и аналитики, верящие в страшную эпическую силу разговора с Владимиром Путиным. Дай им Бог никогда не утратить этой смертельной любви.
Но все-таки главное было не про бензин. Главное — это девочка Даша Варфоломеева. Из далекого бурятского села.
Только полная этическая глухота и эстетическая слепота могли привести путинолюбивых комментаторов к мысли, что перед нами — гениальная политтехнологическая комбинация главы правительства. Давайте вспомним, как прозвучал вопрос.
Дядя Володя! Скоро Новый год. Живем на бабушкину пенсию. Работы в деревне нет. Мы с сестрой мечтаем иметь новые платья… Я хочу попросить у вас платье, как у Золушки…
Это почти цитата из Чехова, в пределе достигающая Достоевского. Жестяной гвоздь, убийственно вбитый в основание черепа трепещущего «нацлида». И если Путин, вослед своим обожателям, этого тоже не понял, — тем страннее, дамы и господа.
Потом, конечно, можно, везти девочку Дашу в Москву и водить на кремлевскую елку. Но гвоздь из головы уже не вынуть, как ни тряси.
Когда выпадет снег? — Когда Бог даст.
И еще антинародный вопрос, который Владимир Владимирович, похоже, решил задать себе сам:
Скажите, пожалуйста, когда кончится этот кризис? Так тяжело! (Вздыхает).
Да не переживайте. Все когда-нибудь закончится. (Путин в жизни так не отвечал).
Кроме всего прочего, нельзя не заметить: несмотря на тщательную фильтрацию и предварительный отбор, вопреки холуйской проникновенности наличных активистов «Единой России», процентов 80 вопросов получились какими-то очень неласковыми. Не про колени, с которых встала страна, а про задницу, где она очутилась.
..........................
Что же из всего этого разговора следует?
Первое. Народ утратил священный трепет перед Путиным, позволив себе задать премьеру вполне безжалостные вопросы. С Царем-Отцом так не разговаривают.
Второе. Путин перед всеобщим лицом народа обнаружил бурную премьерскую несостоятельность.
Третье. Премьер-министр точно показал населению РФ, кто за весь гигантский кризис отвечает — он лично, и никто иной.
В общем, пойдя на «прямую линию» — но не президентом в эпоху экономического роста, а главным бюрократом в разгар кризиса — Путин изощренно замочил сам себя. И сортира не потребовалось.
[/FONT]
[/SIZE]
Станислав Белковский
http://dieman7ich.livejournal.com/2008/12/10/[/COLOR]