Люду колотило изнутри, перед глазами стояла недавняя сцена во дворе: любовница мужа и растерянный Костик. Люда знала, что счастье обманчиво и на всех его не хватает.
Но так надеялась, что минует чаша скорби её семью.
Почему-то вспомнился алкаш Сергеич, как он говорил: «Вот смотрю я на вас, Люсь, любуюсь. На семью вашу смотрю, любуюсь, как ладно и складно у вас все. Многие вам завидуют. Вы же с Костиком, как с рекламной картинки- зубки белые, улыбки, радуетесь друг дружке, ты за ним как за каменной стеной. Бабы наши во дворе, ох и люто завидуют тебе, Люсь, что парня себе такого отхватила. А я вот только любуюсь, но не завидую. А, знаешь почему? Для меня, Люся, все эти любови-моркови, это как бутылка водки. Не врубаешься? Я тебе сейчас поясню. Вот смотри, у меня в руках бутылка водки – она полная, я ещё её не открывал, а предчувствия у меня, как будет мне хорошо. И душу это греет. Ты не лыбься, может, я путано объясняю, но вот смотри дальше. Начинаю её, родимую, употреблять. Ах, пошла, родненькая, согрела. Мир для меня сразу из враждебного своим становится. Жить хочется. Пью горькую, а внутри сад райский расцветает. Только вот незадача, когда в бутылке остается сто-сто двадцать грамм, я понимаю, что всё, что сад мой райский отцветет скоро, тепло и радость уйдёт. И пока есть эти сто грамм, есть у меня надежда, и в тоже время печаль, что мало так осталось. Только, вот что ещё. Когда в бутылке остается чуток – я весь наполнен любовью, я на вершине мира, все могу, добрый и счастливый. Ты не смейся. А потом все кончается, бутылка пуста. Всё заканчивается. Да-а-а-а-а...
Вот и у вас так, мне кажется, что вы сейчас на пике, только в бутылке вашей ну грамм сто-сто сорок осталось. Ты меня, Люсь, извини, ерунда все это, не расстраивайся. Одолжи рублей триста, а?»
Щелкнул ключ в замке. В квартиру вошел Костик:
- Люда, все, что наговорила эта женщина- полный бред. Я её не знаю и никогда, слышишь, не видел. Сейчас я возьму записи с камер наблюдения, поеду в управление и пробью, что это за «пассажирка». Либо это чей-то злой розыгрыш, либо это связано с моей работой, хотят, чтобы я закрыл чьё-то дело. Возьми себя в руки, - Костик приобнял жену, Люся вздрогнула, хотела вырваться, но успокоилась, - Я не обманываю тебя, я люблю тебя.
Действительно, чьё-то злое наваждение, как хотелось, чтобы оно развеялось без следа.
Дежуривший на пульте, охранник Петя, скинул на внешний накопитель Костику записи с 24 камер видеонаблюдения за прошедшие сутки.
Костика колотило внутри от ярости. Он сел в машину, стал выезжать со двора. Дорогу ему перегородила блондинка на красном «пежо-207». Костик стал ей сигналить, чтоб освободила проезд, чем ещё больше испугал девушку, которая стала разворачиваться, и чуть было не въехала в машину Кости.
Костик выматерился и продолжил движение. Неожиданно само включилось радио, Костик аж вздрогнул, когда в салон ворвались звуки музыки. И чей-то вкрадчивый, бархатистый, обволакивающий голос сказал по радио:
- Не ездил бы ты никуда, Константин Владимирович. Хуже будет.
Костик ударил по тормозам. «Что со мной, я схожу с ума?»
Р.А.